Елена Хачатрян
Беззаветная преданность
Четырнадцатилетнего дядю моего отца Давида вместе с другими мужчинами села раздели догола и выгнали на холод, а затем заперли в хлеву и подожгли его. Случайно в помещении нашлось несколько кусков шерсти и нитки. Мужчины решили, что спастись должен самый младший. Они обвязали голого мальчика шерстью и нитками и помогли ему выбраться через отверстие в потолке. Убегая, дядя Давид видел, как пылал хлев. Так заживо сгорели мужчины села Тикнис Карсской области, среди которых был и мой дед — Степан Мелконович Хачатрян.
Моя мать потеряла отца, Оганеса Геворговича Мкртчяна, полуторагодовалого брата Геворга и трехмесячную сестру за один день. Она осталась одна с матерью, Вардануш Мовсесовной Алекян. «Храбрый» турецкий аскер на глазах у бабушки убил ее сына Геворга, ударив его головой о каменный выступ тонира (печь для выпечки хлеба), требуя у бабушки золота, которого у нее уже почти не осталось. Когда бабушка бросилась к сыну, то увидела лишь его последний угасающий взгляд. Турок ударом ноги отшвырнул ее к стене, не подпуская мать к умирающему ребенку. В каком-то отрешении она спокойно встала и принесла несколько мелких золотых украшений. Аскер бросился к ней, чтобы отобрать золото, а в это время бабушка успела выхватить у него ятаган и вонзить его в убийцу.
В тот же день мой дед получил смертельное ранение, защищая вместе с односельчанами свои семьи. В двадцать пять лет моя бабушка поседела и окаменела от горя. Первая улыбка появилась на ее лице только через два десятилетия: в день моего рождения.
С четырнадцати лет мои родители начали работать и одновременно учились в рабфаке, после окончания которого в 1934 году поступили на геолого-географический факультет Ереванского Государственного Университета. Именно там они встретились и уже не расставались до конца жизни. Большая любовь, беззаветная преданность друг другу, готовность в трудную минуту стоять за другого горой — таковы были устои их семьи. Это пронесли через всю свою жизнь и их дети.
|
Гарегин Степанович Хачатрян |
Письмо с фронта
Когда в 1941 году началась война, у моих родителей было уже двое детей – я и мой брат Степан. На Советский Союз напала гитлеровская Германия, но опасность турецкого ятагана вновь нависла над армянским народом, и тогда молодой директор школы села Шахназар Калининского района Армении Гарегин Хачатрян ушел на фронт добровольцем.
Во время одного из отступлений в Крыму, полк, в котором служил Гарегин, был разбит, а сам он и еще пятнадцать человек оказались в тылу врага, в окружении. Прежде чем попытаться прорваться за линию фронта, надо было разведать слабые места противника. Уходивший в разведку молодой лейтенант взял с собой письма однополчан, которые в случае удачи должен был отправить их родным и близким. Написал письмо и Гарегин Хачатрян, причем в стихах.
|
Гарегин Степанович с сыном Вачиком, 1954 год |
«Читая строки этого письма, пытаешься разобраться: находясь в безнадежном состоянии между жизнью и смертью, откуда, из какого благословенного источника черпал беженец и бездомный сирота волю к победе? Какая сила породила в нем, лишенном тепла ласковых рук и задушевных песен матери, столь великую всепобеждающую любовь? Как находящемуся в окружении врага Гарегину удалось объединить в одном письме безмерную любовь и неодолимую силу армянского патриота? Какая генетическая программа помогала ему – некогда беспомощному и обездоленному сироте – верить в то, что армянский пахарь непременно споет на склонах Арарата наш вечный Оровел? Верить, или знать?», — писал в своей статье политолог Левон Мелик-Шахназарян.
|
Бабушка Вардануш, Гарегин Степанович, Шамик Оганесовна и их дочь Алина, 1960 г. |
Вот подстрочный перевод письма Гарегина с армянского:
|
16 нас всего осталось, Из моих друзей многие погибли, И большей части их нет. Отступающей армии кусочек мы И в окружении. Шамик джан, моя прелестная владычица, Помни слова мои эти: В окружении мы, горсть воинов, Окружены, как врагом, так и морем. Дороги нет, Для нашего освобождения остается лишь один выход: Прорвать фронт. Но если мы и это не сможем, Значит нашим будет последний патрон. Молодой воин один идет Переходить фронт. Пусть Господь убережет его, Пусть сопровождает его Богоматерь, Апостолы ему в помощь, Светящая Звезда ориентиром пусть станет ему, Перейти фронт и дойти до наших. Если ты получишь это мое письмо, Значит, пусть еще одна мать совершит матах (прим. ред.: обряд жертвоприношения). Шамик джан, неразлучная подруга моей жизни, Да буду я жертвой солнцу твоему, Тридцать три весны видел я, Крайне мало шансов спастись, Мы все сделаем, чтобы спастись: Мне остается отдать лишь один приказ: Прорвать линию фронта, Но беречь последний патрон, О плене речи не будет.
Помни, возможно, это мое последнее слово, Я любил тебя, и всегда буду любить Безграничной любовью, И на том свете. Очень трудна будет твоя жизнь в одиночестве, Но может это – доля сироты? |
Одно лишь остается: Гордо и с честью в этой жестокой жизни, Нести наш Крест. Детям моим передаю завет: Любите мать безграничной любовью, Но более Родину – мать. Помните: ваш отец на фронт Добровольцем ушел, Чтобы оттуда вас от турок спасти. Помните: вы – внуки Степана из Карса, Вы – дети беженцев-сирот. Ваши отец и мать родом из Карса, Маленькие сироты Большой Резни армян. Не забудьте этого, любимые детки.
А когда наступит то чудное мгновение, Когда на склонах Масиса вы запоете Оровел (прим ред.:народная «Песня пахаря») Вспомните отца своего. Вместе с вами и он запоет наш Оровел.
Если и вам не выпадет счастья На склонах Масиса спеть Оровел, Завещайте это моим внукам, А они своим внукам. Скажите, ваш дед не успокоится, Пока не услышит ваш Оровел. И помните: без силы никогда не будет Ни свободы, ни справедливости. Будьте всегда сильными, знающими и добрыми И крепко любите землю родную.
Я не пожалею о жизни своей И положу ее на алтарь великой Победы. Дай Бог, чтобы я вновь вас увидел, Крепко прижал к груди и горячо поцеловал.
С безгранично горячими поцелуями, Твой Гарегин
Крым, Керчь, 1942 год.
|
|
Бабушка Вардануш, Гарегин Степанович, дочь Елена и Шамик Оганесовна; впереди - сын Вачик и дочь Алина, 1952 г. |
Отряду удалось прорваться и выйти из окружения. Гарегин был тяжело ранен, и жена ухаживала за ним, пока он лежал в госпитале. После войны Гарегин Степанович вернулся к любимому делу – воспитанию молодого поколения армян. Отец вновь стал учителем, директором школы в Ереване. Главное, чему он учил своих многочисленных воспитанников, — любви к Родине.
Гарегин Степанович Хачатрян умер от старых фронтовых ран еще молодым, в 58 лет. Но разве прожитыми годами измеряется след человека в этой жизни? Единственный выживший сын погибшего от турецкого ятагана Степана из Карса, Гарегин сумел возродить род, вырастить прекрасных собственных детей и воспитать тысячи других армянских детей.
